А знаете, я счастлив. Я строю планы.
Пишу стихи, но не вот эту печальную ересь, выкладывать которую у меня еще с неделю уйдет.
Пишу и пишу, забываясь, выписываю кривые буковки карандашом на листах из блока.
Потом закидываю из поглубже в сумку, потом достаю, как случайно оброненный сувенир, разглядываю.
Себя ругаю, что писать не могу нормально, что буквы подстерлись - обложка паспорта в этот раз постаралась.
Читаю-перечитываю, пишу тем же карандашом те же слова - поверх, вторым слоем, не потерять чтоб. Теплые и смешные стихи.
С нетерпением жду разговоров голосом - не жалко ни связок, ни денег! Вечно грежу, и вообще как-то тепло!
Бабочки. Нормальные бабочки, которые не пытаются меня изнутри сожрать.
Пишу стихи, но не вот эту печальную ересь, выкладывать которую у меня еще с неделю уйдет.
Пишу и пишу, забываясь, выписываю кривые буковки карандашом на листах из блока.
Потом закидываю из поглубже в сумку, потом достаю, как случайно оброненный сувенир, разглядываю.
Себя ругаю, что писать не могу нормально, что буквы подстерлись - обложка паспорта в этот раз постаралась.
Читаю-перечитываю, пишу тем же карандашом те же слова - поверх, вторым слоем, не потерять чтоб. Теплые и смешные стихи.
С нетерпением жду разговоров голосом - не жалко ни связок, ни денег! Вечно грежу, и вообще как-то тепло!
Бабочки. Нормальные бабочки, которые не пытаются меня изнутри сожрать.
Впереди был целый день и было понимание того, что этот день один их многих в последовательности называемой жизнь. Было ощущение случайности реального и его малозначительности. Будто-бы я был уже однажды кем-то, кого стоило бы вспомнить.
